Menu
Добрый день, дамы и господа! Уважаемые участники лагеря!
Мы прибыли сюда, пробираясь через румынские войска, но мы скорее хотели бы видеть их в качестве приветственного комитета, и не без оснований, потому что в нашей европейской борьбе за христианство нам, ослабленным латинским христианам, также понадобится и румынское православие. Итак, мы еще раз приветствуем интересующуюся румынскую аудиторию.
Каждый год приходится ломать голову над вопросом, о чем, собственно, нужно говорить, потому что, конечно, мы заранее знаем, о чем будем думать в конце, но вопрос в том, как к этому прийти. И в этом году мне предоставили справочный материал, потому что Министерство иностранных дел Румынии, – которое, как я понимаю, скорее относится к ветви власти президента – пришло мне на помощь и прислало демарш, в котором написано, о чем не стоит говорить, о чем можно говорить, как и чего следует избегать. Это официальный государственный документ. Я познакомлю вас с его содержанием. Нам советуют не говорить ни о чем, что может оскорбить чувства румын, далее следует перечисление. Национальные символы. Ну, я думаю, мы можем договориться: я не буду говорить об этом, тем не менее я приветствую наших друзей, которые пришли с венгерскими и секейскими флагами! Давайте не будем говорить о коллективных правах меньшинств. Хорошо, об этом я тоже не буду говорить, я просто констатирую, что они существуют и являются правом венгров, живущих здесь. Они пишут, что не следует говорить о несуществующих административно-территориальных единицах Румынии. Я задумался о том, что под этим подразумевается. Полагаю, что имеются в виду Трансильвания и Секейская земля. Но мы никогда не утверждали, что это румынские территориальные единицы. Они пишут, что есть вещи, о которых нам можно говорить, но мы не должны выставлять их в дурном свете. Таковыми являются, например, западные ценности. И вот, если вы занимаетесь европейской политикой, а это как раз моя обязанность, то под западными ценностями сегодня подразумевают три вещи: миграция, ЛГБТК и война. Дорогие румынские друзья, не нужно их представлять в дурном свете; они сами по себе предстают в дурном свете. И, наконец, еще один перл, относительно того, чего следует избегать. Нам следует избегать ксенофобских обертонов связанных с ревизионистским подходом к миграции. Это некое коммунистическое путешествие во времени. Мне вспоминаются шутки Хофи [самый популярный юморист 70-х и 80-х гг.] о том, кто может на одном дыхании сказать «империалистический», «ревизионистический», «буржуазный», «клерикальный», «шовинистический», «фашистский». Мурашки бегут по спине от ужаса. Итак, все это оставим в стороне.
С другой стороны, если мы уже получили такой демарш, то что мы можем предложить нашим румынским друзьям? Прежде всего, мы предлагаем, что если румынский президент приедет в Венгрию и выступит с лекцией, а мы его регулярно приглашаем, то мы не будем ему указывать, о чем и что он может говорить. Мы также рекомендуем нашим румынским братьям принять во внимание, что Венгрия полностью поддерживает самую большую румынскую национальную амбицию на данный момент, а именно, членство в Шенгенской зоне, и обращаем их внимание на тот факт, что с 1 июля 2024 года Венгрия будет председательствовать в Европейском Союзе, и что приоритетом нашей программы является достижение членства Румынии в Шенгенской зоне. А пока все, что мы можем сказать, это то, что в Румынии новый премьер-министр, поздравляем его, да благословит его Господь! Новый премьер-министр – новый шанс. Может быть, из этого выйдет что-то хорошее для нас обоих. С тех пор как я стал премьер-министром, он – мой двадцатый румынский коллега. Будем надеяться, что в двадцатый раз все получится. Что ж, теперь давайте посмотрим, после демарша о чем нам следует говорить.
Дорогие друзья!
Мы живем в особенно опасный период в истории человечества. Это годы больших перемен. Эти перемены затрагивают каждую точку Земли и каждую страну. Поэтому, если мы хотим сказать о Венгрии, о венграх Карпатского бассейна что-то справедливое, мы должны прежде всего говорить о всем мире. Суть того, что я хочу сказать, заключается в том, что баланс сил в мире сместился, и мы сейчас испытываем серьезные последствия этого. Давайте вспомним: в течение восьмидесяти лет после Второй мировой войны в мире существовал баланс сил. Для нас, венгров, этот период состоял из двух частей. Первые 45 лет, когда англосаксы отдали нас советским коммунистам. В скобках: тогда к русским не относились так брезгливо, как сегодня. А потом была вторая часть – 33 года (на данный момент), когда мы свободно жили без военной оккупации, без Советского Союза и без коммунистов. Восемьдесят лет! Хотя за этот срок произошли большие перемены, баланс в мире не нарушился, потому что нам удалось без войны вычеркнуть Советский Союз из истории. Но теперь Китай изменил баланс мира. Это старый страх западного мира. Еще Наполеон говорил: «Пусть Китай спит, когда он проснется, мир содрогнется». Поучительно посмотреть, как сложилась эта ситуация.
Я сделаю небольшое отступление, методологическое отступление. По моему опыту, принимая политическое решение, человек должен видеть перед собой одновременно три плоскости времени, и он должен сначала отнести решаемый вопрос к одной из них. И только после того, как ты его классифицировал, можно принимать конкретное решение. Вот три временных плана, в которых существует политика: тактическое время, стратегическое время и историческое время. Если ты ошибешься с классификацией, то твое решение приведет к нежелательным последствиям. Приведу два примера. Когда в 2015 году канцлер Меркель столкнулась с нашествием мигрантов, она отнесла проблему к тактическому времени и сказала “wir schaffen das”, то есть «мы справимся». Сегодня очевидно, что на самом деле вопрос относился к стратегическому времени, поскольку следствием решения, принятого Меркель, будет трансформация всей культуры Германии. Вот мы и подошли к Китаю. Второй пример. Соединенные Штаты, начало 1970-х годов. В это время США решают освободить Китай из изоляции, видимо, для того, чтобы им было легче разобраться с русскими. Поэтому они относят этот вопрос к стратегической плоскости времени. Но оказывается, что на самом деле этот вопрос – освобождение Китая – относится к историческому времени, потому что в результате этого освобождения сегодня США и все мы сталкиваемся с еще более значительной силой, чем та, которую мы хотели победить.
Неправильная классификация – непредвиденные последствия. Но что сделано, то сделано. И факт остается фактом – никогда еще не было такого быстрого и тектонического сдвига в глобальном балансе сил, как тот, который мы переживаем сегодня. Не забывайте, и обратите внимание на то, что Китай поднимается иным образом, чем Соединенные Штаты. Соединенные Штаты «стали», Китай «есть». Так что на самом деле речь идет о возвращении, о возвращении пятитысячелетней цивилизации с населением один миллиард четыреста миллионов человек. И это проблема, которую надо решать, так как сама она не решится. Китай стал производственным гигантом, фактически он уже обогнал США или обгоняет их как раз в эти минуты. Производство автомобилей, компьютеры, полупроводники, фармацевтика, информационно-коммуникационные системы – во всем этом они сегодня являются сильнейшими в мире. Вот что произошло – Китай прошел примерно трехсотлетний путь западной промышленной революции и глобальной информационной революции всего за тридцать лет. В результате, он вывел из нищеты сотни миллионов людей, и сегодня общее благосостояние и общие знания человечества выше, чем раньше. Но если это так, то в чем же опасность? Опасность, дорогие друзья, заключается в том, и ситуация опасна потому, что у золотой медали уже есть хозяин. Соединенные Штаты в ходе своей собственной гражданской войны, после 1870-х годов, выросли с убеждением, что они – страна номер один, неотъемлемое право на мировое экономическое превосходство – это часть их национальной идентичности, своего рода вероучение, и каждый раз, когда эта позиция оспаривалась, Соединенные Штаты всегда успешно отражали атаку. Они отразили атаку Советского Союза и, напомним, также отразили атаку Европейского Союза. План Европейского союза несколько десятилетий назад еще состоял в том, чтобы поднять евро на один уровень с долларом в качестве мировой валюты. Несложно убедиться, в каком печальном состоянии сегодня находится евро. А еще у них был план, который мы сформулировали таким образом: от Лиссабона до Владивостока должна протянуться большая зона свободной торговли. Что же мы сегодня видим? Зона свободной торговли простирается максимум от Лиссабона до пригородов Донецка. В 2010 году как на долю США, так и Евросоюза приходилось 22-23 процента мирового производства, а сегодня на долю США приходится 25 процентов, а на долю Евросоюза – 17 процентов. Иными словами, Соединенные Штаты успешно отбили попытки Европейского союза сравняться с ними или даже опередить их.
Уважаемые участники лагеря!
И вот простая зависимость в международной политике: чем больше твой ВВП, валовой внутренний продукт, тем больше твое влияние в международных делах. Таким образом, сегодня мы видим, что американское господство на мировой арене непрерывно отступает. А мировым лидерам это не нравится. Их рассуждения просты, их можно сформулировать примерно так: мы здесь, на вершине мира, мы забрались сюда, чтобы остаться здесь навсегда. Конечно, есть такая штука, как история, и это неприятно, но суть в том, что она, история, всегда происходит с другими странами и народами, а для нас она закончилась, и мы навсегда останемся здесь, на вершине мира. Мысль эта заманчива, однако неприятная правда нашей сегодняшней жизни состоит в том, что в мировой политике нет постоянных победителей и постоянных проигравших. Еще более неприятная правда заключается в том, что современные тенденции благоприятствуют Азии и Китаю – будь то экономика, технологическое развитие или даже военная мощь. Еще более неприятная правда заключается также и в том, что меняются и международные институты; всем известна следующая зависимость: кто создает международные институты, тот и получает от них преимущество. Поэтому Китай просто создал свои собственные международные институты. Вот перед нами БРИКС, «Один пояс – один путь», создан Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, ресурсы развития которого во много раз превышают ресурсы развития всех западных стран.
Иными словами, Азия, вернее, Китай, предстает перед нами в полном облачении сверхдержавы. У него есть цивилизационное вероучение: он – центр Вселенной, и это высвобождает внутреннюю энергию, гордость, самоуважение и амбиции. У него есть далеко идущие планы, которые выражаются так: покончить с веком унижений, сделать Китай снова великим, если перефразировать американцев. У него есть среднесрочная программа: восстановить доминирование в Азии, существовавшее до прихода Запада. И у него есть противоядие от главного оружия США. Оружие мягкой силы США – это то, что мы называем универсальными ценностями. Ну, а китайцы над ними просто смеются и говорят, что это западный миф, а на самом деле разговоры об общечеловеческих ценностях – это враждебная другим незападным цивилизациям философия; и оттуда, с их точки зрения в этом есть доля правды.
Другими словами, дамы и господа, уважаемые участники лагеря, сегодня мы живем в ситуации, когда с каждым днем мы движемся к столкновению. Вопрос на миллион долларов – можно ли избежать столкновения? Об этом публикуется все больше и больше исследований и книг. Я и сам пользуюсь этими изданиями. В одной из них говорится, что за последние триста лет было 16 случаев, когда рядом с ведущей мировой державой поднимался новый чемпион или даже опережал ее. Плохая новость заключается вот в чем – 12 из этих 16 случаев закончились войной, и только четыре разрешились мирным путем. Иными словами, дорогие друзья, сегодня мы являемся свидетелями самого опасного момента в мировой политике – когда великая держава номер один видит себя опускающейся на второе место. Опыт показывает, что доминирующая великая держава обычно считает себя более благоразумной, более благонамеренной, чем она есть на самом деле, а сопернику приписывает злой умысел чаще, чем это оправдано или следовало бы делать. Соответственно, противоборствующие стороны исходят не из намерений другой стороны, а из ее возможностей, т.е. не из того, что хочет сделать другая сторона, а из того, что она может сделать. Вот и началась война. Это так называемая ловушка Фукидида, написавшего историю Пелопоннесской войны между Спартой и Афинами и первым обозначившего эту проблему.
Дамы и господа!
Что же касается нашей жизни, из сказанного выше следует, что столкновение двух великих держав, в том числе и военное, гораздо более вероятно, чем мы можем представить, находясь здесь, в Тушнадфюрдо. Есть однако и хорошая новость или, по крайней мере, луч надежды – война не является неизбежной. Предпосылка этого заключается в том, чтобы мир сумел найти новое равновесие вместо сместившегося старого баланса сил. Вопрос в том, как это сделать? На самом деле, этим занимаются большие парни. Наше мнение ни на что не влияет. Не будем путаться в ролях: все, что мы можем сказать, – это то, что сейчас нужно сделать что-то беспрецедентное. Большим парням следовало бы признать, что на небе два солнца. Это кардинально иное мышление, чем то, с которым мы жили последние несколько сотен лет. Противоборствующие стороны должны признать друг друга равными, независимо от сложившейся на текущий момент расстановки сил. Как видите, в Пекине двери не успевают закрываться за американскими руководителями. Это знак того, что Соединенные Штаты тоже видят опасность, видят беду. В Пекине был министр иностранных дел, там был министр финансов и, совсем недавно, Киссинджер, главный советник по национальной безопасности. А если вы следите за новостями, то видели, что несколько дней назад японцы заявили о том, что они собираются удвоить свои военные расходы, чтобы создать одну из самых мощных армий в мире.
Итак, что же мы должны извлечь из этой оценки ситуации? Дорогие друзья, мы должны понять, что новое равновесие не установится за одну ночь или даже за один месяц. Для установления такого нового равновесия потребуется целое поколение. Иными словами, не только мы, но и наши дети будут жить в этом мировом контексте, в этом мировом времени, в этом духе эпохи, и мы, венгры, должны существовать в этой мировой ситуации и духе времени, и формировать наши венгерские национальные планы, учитывая эти факторы.
Давайте приблизимся еще на один шаг к Тушнадфюрдо. Скажем несколько слов о Европейском Союзе. Если взглянуть сегодня на Европейский Союз, то складывается впечатление, что он охвачен тревогой и чувствует себя в осаде. Для этого есть веские причины. В Союзе проживает около 400 миллионов человек, добавим к этому западный мир – это еще 400, то есть всего 800 миллионов человек; а вокруг них еще целых 7 миллиардов человек. И Европейский Союз оценивает себя верно – это богатый и слабый Союз. Богатый и слабый Союз, который видит вокруг себя бунтующий мир: беспорядочный шум, старые обиды, множество голодных ртов, стремительное развитие, огромное потребление, миллионы людей, направляющихся в Европу, миллионная волна, собирающаяся в Сахеле, которая, если мы не сможем ее сдержать, может перекинуться на европейскую сторону Средиземного моря. В начале этой недели в Брюсселе проходил саммит Латинская Америка – Европейский Союз, где я все это слышал своими ушами и видел своими глазами. В словаре латиноамериканских лидеров самыми распространенными терминами были геноцид (genocide) народа, который, как я думаю, означает истребление коренного населения, рабство (slavery), работорговля, репарационное правосудие (reparatory justice), означающее что-то вроде восстановления справедливости путем возмещения ущерба. Вот в каких категориях они мыслят. Неудивительно, что Европейский союз чувствует себя в осаде.
И если мы посмотрим на список стран Международного валютного фонда, который ранжирует страны по размеру их экономик, по их национальному ВВП, то увидим, что из числа стран, входящих на сегодняшний день в первую десятку, в рейтинге, прогнозируемого на 2030 год, не попадут в первую десятку Великобритания, Италия и Франция, а Германия, которая сейчас занимает четвертое место, опустится на десятое место. Такова реальность. Сегодня этот страх, это ощущение окружения толкает наш Европейский Союз к изоляции, он боится конкуренции. Он похож на постаревшего чемпиона по боксу – хвастается своими чемпионскими поясами, но на ринг выходить больше не хочет. Это ведет к замкнутости, замкнутости в экономическом, политическом и культурном гетто. Уже выработали лингвистические формы этого положения. В этом, кстати, они сильны. Они до сих пор самые сильные в том, как придумать формулировку для описания сложной ситуации в сжатом виде. Изоляцию они назвали decoupling – разъединение или, более деликатно, – derisking, что означает «снижение риска». Если посмотреть на это под таким углом, то политика в отношении России – это тоже попытка разъединения – с помощью военных санкций Россия была отделена от европейской экономики. И, конечно, Европу можно отключить от российской энергии, но это неэффективно и иллюзорно, потому что Россию нельзя отрезать от остального мира. Российское сырье будет покупать кто-то другой, а мы будем страдать от инфляции военного времени и терять конкурентоспособность. Я приведу вам две цифры. Сумма, которую Европейский союз платил за импорт газа и нефти, вместе взятых, до войны России составляла 300 миллиардов евро, а в прошлом году она составила 653 миллиарда евро. Таким образом, сегодня европейская экономика работает так, и мы хотим конкурировать в таких условиях, когда энергия стоит в два раза дороже, чем раньше, однако во многих частях мира она все еще доступна по прежней цене. В этом заключается большой спор для Европы на ближайшие годы. Вот к чему мы, венгры, должны готовиться. Либо «разъединиться», либо участвовать в международной конкуренции. Derisking или connectivity – как говорят в Брюсселе.
Сделаю познавательное отступление. Крупные европейские компании не хотят отделяться. Они даже не хотят уходить из России. Я пролистал соответствующую статистику. 8,5 процента из 1400 крупнейших западных компаний вывели свой бизнес из России. 8,5! Там осталось 88 процента фармацевтической промышленности. 79 процентов европейской горнодобывающей промышленности по-прежнему находится в России. 70 процентов энергетических компаний и 77 процентов производственных компаний. И вы никогда не догадаетесь – в прошлом году, в 2022 году, оставшиеся в России западные компании заплатили в российский бюджет в общей сложности 3,5 миллиарда долларов. Так вот, с этой точки зрения нападение, которое предприняли украинцы против бедного, маленького, венгерского OTP, есть не что иное, как проявление венгерофобии. Поэтому мы должны дать отпор. Я даже не буду говорить о таких хитрых, мелких европейских трюках, как внезапное удвоение за один год объема товаров, экспортируемых из Германии в Казахстан. Интересно, в чем же причина?
Еще один европейский процесс, в котором венграм придется позиционировать себя в ближайшие годы, – это борьба между федералистами и суверенистами. Империя или нации? Здесь мы получили серьезный удар по ребрам, когда наши британские друзья вышли из Евросоюза в результате Brexit. Это нарушило баланс между суверенистами и федералистами внутри Союза. Этот баланс выглядел следующим образом: французы и немцы как федералисты с одной стороны, а британцы и мы, V4 [«Вишеградская четверка»: Польша, Чехия, Словакия и Венгрия], – с другой. Если бы сегодня англичане были в Европейском союзе, нам не пришлось бы даже учить такие термины, как «механизм верховенства закона», «кондициональность» и «экономическое управление», их бы попросту не существовало. Их удалось ввести в Евросоюз только потому, что англичане ушли, а мы, члены V4, не смогли помешать этим новшествам, более того, V4 подвергся атаке федералистов. Мы все видим результат. Чехи по сути перешли на другую сторону, Словакия колеблется, держатся только поляки и венгры. Конечно, у нас есть шанс увеличить число суверенистов, я вижу шанс, потому что в Италии сформировано такое правительство. Что-то движется и в Австрии, а завтра будут выборы в Испании. Однако давайте не будем питать иллюзий: федералисты осуществляют попытку свержения, они открыто говорят, что хотят смены правительства в Венгрии. И они финансировали венгерскую оппозицию, используя все инструменты политической коррупции. Тем же самым они занимаются в Польше; а вспомните, как они пытались помешать правым силам Мелони победить в Италии. Все эти попытки потерпели неудачу, и я надеюсь, что европейские выборы в июне 2024 года и последующее перераспределение власти приведут к более благоприятному балансу сил в Европе, чем тот, который мы имеем сегодня. Таким образом, мы переходим к Венгрии, дамы и господа!
Что может и что должна делать Венгрия в этой международной ситуации, в этой европейской среде, в разгар великого ледохода? Самое главное – осознать себя. Сейчас я имею ввиду не нашу тысячестолетнюю историю, даже и не блестящую формулировку партии РМДС [Демократический Союз Венгров в Румынии]: «тысяча лет в Трансильвании, сто лет в Румынии» – теперь мы должны помнить о том пути, на который мы, наконец, вступили в 2010 году после двадцати смутных лет смены политической системы. В 2010 году мы открыли новую эру, и мы не должны упускать это из виду, с какими бы трудностями мы ни столкнулись, какие бы бури, молнии, грозы нас ни встречали. У нас новая эпоха, и она имеет духовную и экономическую основу.
Для начала кратко напомним духовную основу этой эпохи. Эта духовная основа кратко изложена в Конституции. И новая венгерская Конституция – это документ, который наиболее четко отличает нас от других стран Европейского Союза. Если вы прочитаете конституции европейских стран, которые являются либеральными конституциями, то увидите, что в их основе лежит «я». Если вы прочитаете венгерскую конституцию, то увидите, что в ее основе лежит принцип «мы». Венгерская конституция исходит из того, что есть место, которое принадлежит нам – наш дом. Есть сообщество, которое является нашим – это наша нация. И есть образ жизни, или, возможно, более точно, уклад жизни, который является нашим, и это наша культура и наш язык. Поэтому наша духовная точка отсчета в конституции состоит в том, что самое важное в жизни человека – это то, что нельзя получить в одиночку, и именно поэтому в основе конституции лежит «мы». Мир, семья, дружба, закон и дух общины не могут быть получены в одиночку. И, дорогие участники лагеря, в одиночку нельзя завоевать даже свободу. Ибо человек, который одинок, не свободен, а одинок. Все хорошее в жизни, по сути, основано на сотрудничестве с другими людьми, и если это является самым важным в жизни, гласит венгерская Конституция, то именно все это и должно быть защищено обществом и правовой системой. Теперь это осознание, как духовная основа нашей новой эпохи, эти общие вещи проявляются в жизни личности в форме привязанностей. Поэтому венгерская конституция – это конституция привязанностей, которая стремится к укреплению этих привязанностей и, следовательно, стоит на почве культуры укрепления. Либеральные конституции рисуют не мир привязанностей, а мир отстранения, они стремятся не утвердить, а отвергнуть что-то во имя свободы личности. Однако наша конституция утверждает то место, где будут жить наши дети, как нашу родину. Она утверждает нашу мужественность и нашу женственность, потому что это то, что мы называем семьей. Она также утверждает наши границы, потому что именно так мы можем сказать, с кем мы хотим жить. Мы приняли неплохое решение в 2011 году, когда создали новую конституцию, венгерскую, национальную, христианскую, отличную от других европейских конституций,– и давайте скажем, что мы не просто приняли неплохое решение, мы приняли практически правильное решение – потому что с тех пор нас преследует миграционный кризис, который явно не может быть решен на либеральной основе. А тут еще и гендерная кампания ЛГБТК, которой, как выяснилось, можно противостоять только с позиции сообщества и защиты детей.
Неудача стран, основанных на либеральных устоях, в том, что они думали, что на смену старым сообществам придут новые, но вместо этого повсеместно возникло лишь своеобразное отчуждение. Конечно, страдающая от этого Франция – великая нация, у нее есть gloire, и она обязательно найдет какое-то решение, но, имея в виду духовные основы, копнув поглубже, стоит сказать, что в основе венгерской конституции и духовных основ новой эпохи лежит антропологическое наблюдение. Двести с лишним лет назад, в эпоху Просвещения, левые, интернационалистские и либеральные интеллектуалы и политические лидеры полагали, что после отказа от религии и христианства возникнет идеальное, просвещенное сообщество, основанное на понимании добра и общего блага, живущее свободной жизнью высшего порядка в соответствии с признанными социологическими и общественными истинами. Именно на это они рассчитывали, отказываясь от христианства и религии. Тогда, двести лет назад, этого еще нельзя было исключить. Возможно, так все и могло бы произойти. Но прошло двести лет, и сегодня мы видим, что это лишь иллюзия, что, отвергнув христианство, мы на самом деле стали язычниками-гедонистами. Вот какова реальность! Поэтому, на мой взгляд, было как бы предопределено, что наша Конституция 2011 года была обнародована на Пасху, и ее истинное название – Пасхальная Конституция.
Дамы и господа!
То же самое лежит в основе конфликтов между Европейским Союзом и Венгрией. Европейский Союз отвергает христианское наследие, осуществляет обмен населением посредством миграции и проводит ЛГБТК-кампанию против, европейских наций, поддерживающих семейные ценности. Буквально несколько дней назад пала Литва, у которой был действительно достойный, замечательный, великолепный закон о защите детей, который и мы использовали как отправную точку при создании своего. И я вижу, что под большим давлением литовцы отозвали и аннулировали свой закон о защите детей, который они приняли еще в 2012 году. «Я боюсь греков, даже когда они приносят дары». Вот к чему приводит дружба с американцами, мои дорогие друзья!
Приходится констатировать, что Европа сегодня создала свой собственный политический класс, который больше не подотчетен, не имеет ни христианских, ни демократических убеждений, и приходится констатировать, что федералистское правление в Европе привело к созданию неподотчетной империи. У нас нет другого выбора. При всей нашей любви к Европе, при всем осознании, что она наша, все-таки мы должны бороться. Наша позиция ясна: мы не хотим, чтобы у всех была одна вера, не хотим, чтобы у всех была одинаковая семейная жизнь или одинаковые праздники, но мы настаиваем на том, что у нас есть общий дом, общий язык, общая общественная сфера, общая культура, и что это есть основа безопасности, свободы и благополучия венгров, и поэтому это нужно защищать любой ценой. Именно поэтому мы не пойдем на компромисс. Мы не отступим. В Европе мы будем настаивать на своих правах. Мы не поддадимся на политический или финансовый шантаж. В вопросах, относящихся к тактическому или даже стратегическому времени, компромисс возможен, но в вопросах, относящихся к историческому времени, никогда нельзя идти на компромисс.
Дамы и господа!
И в заключение, если позволит Жолт, я скажу несколько слов об экономических основах новой эпохи. Вот уже тринадцать лет мы строим нашу новую экономическую систему. За это время она сложилась достаточно удачно, и у нее хорошие результаты. Мы планировали, что без каких-либо серьезных изменений, она будет служить Венгрии до 2030 года: приведет к безопасности и процветанию Венгрии и венгров в Карпатском бассейне. Мы находимся на пути к своевременному достижению поставленных целей. Общие показатели венгерской экономики за тринадцать лет выросли в три раза – с 27 000 миллиардов венгерских форинтов до 80 000 миллиардов венгерских форинтов. И хотя в политических школах учат, что, выступая, никогда не следует называть конкретную цифру и дату в одном предложении, наша цель – к 2030 году иметь ВВП в размере 160 000 миллиардов форинтов. Если мы посмотрим на наши цели развития, то я могу сказать, что в 2010 году мы находились на уровне 66 процентов от среднего по Европе, в 2022 году – на уровне 78 процентов, а к 2030 году мы хотим быть между 85 и 90 процентами. Если мы посмотрим на конкурентоспособность венгерской экономики, то есть на ее экспорт, то я должен сказать, что за тринадцать лет мы его удвоили, и доля венгерской продукции, то есть доля продукции компаний, владельцами которых являются венгры, увеличилась. Мы снижаем нашу энергозависимость согласно плану, сейчас мы на уровне 28 процентов, а к 2030 году – благодаря Пакш2, солнечной энергии и модернизации сети – мы хотим достичь нулевого импорта электроэнергии. Мы будем строить электростанции соответственно этому – на это будет потрачено 11,5 миллиардов венгерских форинтов. В 2010 году занятость составляла 62%, сегодня – 77%, а к 2030 году мы хотим довести ее до 85%. У нас имеется грандиозная программа по развитию университетов. В 2010 году ни один венгерский университет не входил в 5% лучших в мире, а в прошлом году таких венгерских университетов было уже 11. Что касается поддержки семьи, то у нас коэффициент воспитания детей был 1,2 процента, его мы подняли до 1,5 процентов. Это не очень красивое слово, но это называется коэффициентом рождаемости, коэффициентом фертильности: было 1,2 – стало 1,5. Но для того, чтобы население не убывало, нужно 2,1. Это говорит о том, что у нас большие проблемы, и мы должны продолжать мобилизовать все свои силы и энергию, все свои ресурсы, все свои бюджетные средства в направлении семейной политики. Оборона также начинает восстанавливаться. У нас есть, начинает появляться, эффективная армия. Вместо трудящихся, переодетых в военную форму у нас будут воины. В придачу к ним у нас теперь есть национальная оборонная промышленность. Мы – одна из немногих стран-членов НАТО, которая может выделить на это не менее 2 процентов своего годового ВВП. Неплохо обстоят дела и с выполнением программы национального объединения, намеченной на 2030 год. В 2010 году мы в десять раз увеличили средства на национальное воссоединение, направленные через границу, но и сейчас, когда мы сталкиваемся со всевозможными трудностями, в этом году, мы увеличим поддержку в области воспитания детей и образования в пять раз, на 500 процентов. Должен сказать, что мы видим результаты этого. Я хотел бы поздравить тех секейев и трансильванцев, которые участвовали в сборе подписей за minority safepack и за национальные регионы, и смогли собрать более миллиона подписей по обоим вопросам в отдельности. Для достижения такого серьезного результата нужны силы, люди и силы, колоссальная работоспособность. Поздравляю вас!
И, в заключение, хотя эти экономические основы, экономические основы новой эпохи – выглядят красиво, и звучат убедительно, но есть одна загвоздка, и я хотел бы закончить свое выступление на этом. Загвоздка в том, что за три года мы столкнулись с двумя метеорами. Сначала в 2020 году с COVID. Нам как-то удалось с ним справиться, и мы относительно быстро вернулись на тот путь, который наметили для себя, на тот путь, линию которого мы видим до 2030 года. Но в 2022 году произошла еще одна атака метеора – война – и это уже орешек покрепче. Этот метеор сбил нас с курса. И я могу сказать, что сегодня Венгрия, венгерский народ и венгерское правительство борются за то, чтобы вернуться с этой сорванной орбиты в обычную колею, на нормальный курс, который приведет нас к 2030 году. Насколько я понимаю, возвращение на этот курс может произойти не ранее июля 2024 года. Именно тогда, надеюсь, смогу доложить вам о том, что экономический рост в Венгрии вернулся на значительный уровень, банковское кредитование снова растет, и мы вернулись на траекторию роста, значительно превышающую средний показатель по Европе.
Самый сложный период уже позади. Инфляция была зашкаливающей, сейчас мы ее снижаем, и у нас есть все шансы, что к концу года она будет ниже 10 процентов, то есть будет исчисляться однозначными цифрами. Первая половина года была очень сложной, потому что инфляция в Венгрии росла быстрее, чем заработная плата. Такого не было уже очень давно, может быть, более десяти лет. Но во втором полугодии мы выправимся, и если Господь нам поможет, то мы сможем предупредить, предотвратить обесценивание зарплаты из расчета на весь год, на 2023 год. Процентные ставки по кредитам сегодня в Венгрии также заоблачные, и я считаю, что мы сможем их нормализовать и вернуть на приемлемый уровень не раньше второго квартала следующего года. Это означает, что, если мы все сделаем правильно, если нам повезет и если Господь нам поможет, то к выборам в Европарламент и местные органы власти в 2024 году мы вернемся на намеченный путь, который приведет нас к 2030 году, и тогда на следующей нашей встрече в 2024 году в лагереТушваньош я смогу спокойно говорить о планах на 2030-2040 годы.
В заключение, дамы и господа, я хочу сказать вам следующее: в крупных мировых делах надо быть благоразумными, в мировой экономике надо налаживать связи, в спорах Европейского Союза надо бороться, в духовных вопросах надо проявлять настойчивость, а в делах национального объединения надо сохранять стойкость.
Господь Бог над всеми нами, Венгрия превыше всего! Вперед, Венгрия, вперед, венгры!
